БОИ ПОД КИЛЬДЯМЦЫ ОТ 6 МАРТА 1922 Г.

(Воспоминание И. Е. Винокурова)

Вечером 5-го марта по улицам Малой Мархи прискакали конные, которые штаб Мархинского отряда связывала с его заставами. Моя застава (состоящая из 5 человек) стояла на западном конце Малой Мархи. Далеко по топтаным тропинкам хрустели топот конных патрулей и были слышны фырканья их коней. Вскоре к нам приехала связь со штабом из 2-х конных, которые по паролю и пропуску нами были приняты. После ряда вопросов о состоянии заставы, связисты поделились снами новостями о том, что из города только что приехало начальство из 2-х человек, один из них командующий всеми вооруженными силами тов. Савлук, другой начальник центрального штаба тов. Козлов. Это для нас было большим событием, так как, до этого из таких крупных начальств никто не приезжал. После визита таких крупных гостей определенно мож­но было ожидать изменений в жизни отряда. За несколько дней до этого наша усиленная разведка под командой тов. Пшенникова Д.Е. имела бое­вое столкновение с заставой банды в м. «Ельник» (Харыйа) в 4-х киломе­трах от Мархи. В этом столкновении был ранен один из лучших бойцов Ваня Лямин. Кстати нужно отметить одну характерную черту тов. Лямина, он, когда его раненым повезли в Марху лежа в кошевке, во весь голос про­тягивал песню «смело товарищи». Это было выражением того, что тов. Ля­мин, как до конца верный солдат революции, способен вооружать духом геройства своих товарищей. Он этим дал понять остальным о том, что как до конца нужно быть хладнокровным и уверенным в победе. И действи­тельно после этой первой потери - первого ранения с нашей стороны, у каждого бойца усилилась злоба к врагам и желание наголову разбить их.

Около 5-ти часов утра 6-го марта по всему отряду, без всякого ожи­дания, был объявлен сбор в полной боевой готовности. Почти все были на верховых лошадях, за исключением небольшого обоза под пулеметной ко­мандой на строю тут же отряд разбили на две части. Всего в отряде было (кроме местных дружинников и стариков) около 80 человек. Одна часть отряда состояла из 44-46 человек под командой тов. Пшенникова Д.Е., ко­торая была снабжена двумя пулеметами системы «Максим». Этот отряд был направлен в Тулагинцы - дачу, Эверстова, где стояла застава банды из 30-35 человек, окапавшаяся «балбахами». Другая часть отряда состояла из 32-33 человек под командой тов. Романченко, снабженная одним ручным пулеметом «Шоша». Этот отряд был направлен в деревню Кильдямцы, где стоял основной отряд банды из 120-130 человек.

Нельзя понять и сейчас того, из какого соображения, из каких рас­четов был сделан такой несуразный план действия и такая явная непра­вильная расстановка сил. По правде, направление этих отрядов и по коли­честву и вооружению должно было быть обратное. А задание было во что бы то не стало разбить и занять эти позиции банд. Из того факта, что на­чальник центрального штаба Якутии Козлов, потом оказавшийся бывшим белогвардейским офицером, самым отъявленным головорезом на южном фронте России - в 1918-1919 годах, который впоследствии был разобла­чен и изгнан из рядов ВКП(б), можно было полагать, что оно сделано на­рочито для того, чтобы ослабить силы наших красных частей.

Утро было холодное. На рассвете наш отряд сделал остановку в 5-6 километрах от деревни Кильдямцы, где промывали спиртом затворы, руки и щеки. Выпили по чарочке. Здесь же было объявлено задание отря­да, наступить атакой на деревню Кильдямцы и во что бы то не стало за­нять эту деревню. Командир тов. Романченко разъяснил военную дисци­плину во время боевых действий и заключил: «если кто- либо хоть на шаг останется от цепи или будет вводить панику, тот первым получит от руки командира первую пулю». Двигались дальше. За 3 километра от Кильдям- цев была дана первая команда ... «цепью» ...«рысью вперед...», «палить по деревне!». В добавок к этому пом. командира: «Вытянулась цепь на 10-15 шагов между собою». Дали первые выстрелы по деревне из своих бердан, и кони от рыси перешли в мах. Достигли южного конца деревни в 200 ша­гах от деревни с коня пом. командира, пораженный на смерть пулей врага. На самом краю деревни падал с коня тов. Иванов Сем., получивший два ранения, получил легкое ранение пулеметчик тов. Рудых Григорий. От ра­нения пали несколько лошадей. Но все таки мы под крики ура и во весь все как один достигли южного конца деревни. Возле деревни в старой подпольной ямке валялся труп одного бандита с пробитой головой, мне пришлось снять с него патронташ, в котором имелось около 10 бердан- ных патронов. Все наши кони были оставлены в огородах деревни и самим пришлось наступать пешком. Правый фланг из 10-12 человек шел через заплоты огородов, где движение вперед затруднялось из-за частоколов и снегов. Левый фланг шел по улице под прикрытием пулеметного огня. Сосредоточившийся по узкой цепи наступающихся, огонь противника по­ражал красных бойцов одного за другим. Тяжело в двух местах был ранен командир тов. Романченко. Ранены два пулеметчика, «Шоша» перестала работать. К этому моменту мы из правого фланга достигли до паровой мельницы кулака Канина. Из-за угла этой мельницы и других строений, на короткое расстояние (20-30 шагов) по нас без промаху стреляли, окапав­шиеся бандиты. Когда на правом фланге абсолютно перестала работа пу­лемета, прекратилась команда и почти утихла стрельба с наших сторон. К этому моменту мы на правом фланге уцелевших досчитали только троих. А левый фланг от нас почти не был виден, т.к. мы находились под откос зна­чительно ниже. Раненный насмерть наш боец тов. Охлопков Осип кричал нам, что банда стреляет из амбара мельницы, и чтобы мы обстреливали этот амбар. Но наши обстреливание не могли иметь результата, ибо пуля из «бердан» не могла пробивать мерзлые балбахи вокруг амбара. Вскоре мы будучи удивлены бездействием левого фланга на секунду оборачива­лись назад и обнаружили то, что наши уже отступили на километр рассто­яния. И только на краю деревни, где оставлены были наши кони садился, на седло последний, выходящий из деревни наш боец - это из мархинских партизан - старик Корнилов. Только тогда пришло мне в ум что надо бе­жать. Окликнув остальных двух - Леонтьева и Сивцева Петра я бросился бежать обратно, и за мной бежали два товарища. Когда мы с Леонтьевым добрались до своих коней наши уже стояли на расстоянии больше кило­метра. Они ждали нас. Пуля противника все усиливалась, но попасть не могла. Тов. Сивцев отстал и долго его не было и не было его коня на остав­ленном месте. Пришлось полагать, что его убили. Когда остаток отряда во главе с тов. Романченко - тяжело раненного, собрались тронуться, только тогда тов. Сивцев начал выходить из деревни. Личного коня не было, даже у некоторых бойцов не хватало. Когда не было никакого выхода, мне при­шлось скакать на своем коне на встречу и взять его на спины своего коня.

В 3-х километрах от Кильдямцев банда из Тулагинской заставы уже успела устроить засаду, от которой отбивался один из наших раненных - тов. Юшков, который ехал один, обстреливаясь из трехлинейки. Нам при­шлось сделать обход через подгоры.

Оказывается наступление наших частей на даче Эверстова также успехом не увенчалась и вернулись обратно, потеряв одного тов. Кадыро­ва - убитым.

По установившимся потом сведениям наше наступление на Кильдемцы навела на банду большую панику, так она готовились к эвакуации из деревни, погрузка подводов шла лихорадочно, часть обоза уже была отправлена по Намской дороге. Штаб закупоривал все свои дела и монатки. Основной отряд сконцентрировался на середине деревни. Если бы мы имели возможность продвинуться вперед еще 60-80 шагов, то банда на­верняка покинула бы деревню, несмотря на то, что хотя бы не имели зна­чительных потерь. Если бы мы имели одного из двух пулеметов «Максим», которые были даны для наступления в Кильдямцы, то мы бы их прогнали даже без таких потерь для нас.

Этот небольшой эпизод свидетельствует то, что плохо вооруженные, голодные, холодные партизаны имели бесконечное мужество и храбрость и твердую уверенность в победе.